Ольга Белослюдова
Магистратура, 1 курс
ИФиСПН, ЮФУ
Работа в архиве ‒ интересный опыт, который позволил соприкоснуться с историей университета, его трансформацией, расширить имеющиеся знания, касающиеся событий, происходящих в университете, увидеть следы событий, с которыми нас отделяют сто лет и более, а также следы работы философов в университете, среди них Иван Иванович Ягодинский, Евгений Александрович Бобров и другие. При этом не просто узнать факты, а также осознать происходившее и в университете, и в городе, и во всей стране в целом.
Особенно запомнились рукописные записи самих учёных: так в одном из фондов была записка Ягодинского слушателям о расписании лекций, там же было и заявление датируемое 1921 годом от группы студентов с просьбой сохранить лекции профессора Боброва, хотя бы в виде необязательных.
Интересно было познакомиться с такой немаловажной деятельностью в научных исследованиях, как работа в архиве и узнать, как вообще происходит поиск нужной информации.
София Якимова
Бакалавриат, 2 курс
ГАУГН
Архив ‒ прекрасное место для получения нового опыта и впечатлений. В первую очередь есть возможность прикоснуться (в прямом и в переносном смысле) к произведениям, журналам, книгам, которым более 100 лет, что невероятно поражает. Сидя и перелистывая страницы журналов, невольно задумываешься о том, что каждое твое действие может остаться в истории и повлиять на людей в дальнейшем, что очень радует.
Сами же библиотеки и архивы сложно описать словами. С одной стороны, они являются концентрацией всего старинного, с другой стороны – пересечением и столкновением разных эпох и культур. Работая в таких местах, я всегда ощущаю уют и комфорт, потому что создается впечатление безвременности.
Я рада, что у меня был опыт такой работы, и я хотела бы, чтобы это произошло вновь!
Кирилл Боженок
Магистратура, 1 курс
РГГУ
Будучи членом научно-библиографической группы, я смог поучаствовать в различного рода исследованиях, связанных с философией, историей и литературой всех мастей. Эта деятельность подарила мне невероятное чувство причастности к жизням деятелей философии и науки ‒ тем, кто писал свои труды задолго до моего рождения. И когда я видел, чем эти люди увлекались, что читали и как отвечали, о чём думали, у меня создавалось впечатление просмотра фильма. Каждый раз я наблюдал историю и финал этой истории (который был известен мне перед работой), но каждый раз это казалось чем-то неожиданным. Это вызывало отклик в душе. Но самое завораживающее ‒ в реальности, в том, что прочитанное было на самом деле. И такие истории происходят и сегодня. А в будущем уже наши потомки будут так же собирать крупицы истории по оставшимся документам, обрисовывая портрет значимой личности.
Владимир Ветров
Магистратура, 1 курс
ГАУГН
Работа в архиве с нашей исследовательской командой позволила мне по-другому взглянуть на научную работу. Анализ источников в изданиях конца 19-го – начала 20-го века не только позволил найти нужную информацию, но и составить более цельное представление об истории, философии и истории философии той эпохи. Разворачивающаяся на каждой новой странице полемика позволяет взглянуть на мыслителей не только как на абстрактный «кластер» идей, но и постоянно развивающихся творцов. Более того, изучение архивов убеждает в важности коммуникации в философском сообществе, понимания общения как одного из двигателей философского рассуждения.
Помимо этого, забавные рекламные объявления, бытовые статьи и юморески в газетах не раз вызывали улыбку на лице, а также подогревали интерес к историческому контексту исследуемого периода.
Магистратура, 2 курс
ГАУГН
Я работала с архивами «Русские ведомости» за 1900–1905 года. Я до сих пор испытываю великолепные эмоции. Во-первых, от вида и наполнения газеты. Это большая газета, практически во весь стол, которая выпускалась ежедневно, в газете было абсолютно всё: местные и региональные новости, философские тексты, литературные произведения, естественнонаучные тексты, юридические и культурные новости, отчёты, а перед Рождеством печатались сказки. Стоит также отметить чудесную рекламу в газетах, особенно понравились объявления студентов о репетиторстве. Во-вторых, хочу отметить насколько культурно и профессионально велись философские споры, оппонент высказывал свои возражения по поводу несогласия на ту или иную тему.
Отдельного внимания заслуживают некрологи, было интересно читать как разные люди высказывались об одном и том же человеке, о его вкладе, о его заслугах, о том какую он сыграл роль.
Время в архиве пролетело незаметно, кажется, что ты только 10 минут назад взял в руки газету, а прошло уже 5 часов. Я бы сказала, что это было очень удивительное «путешествие в прошлое».
Павел Даценко
Кандидат исторических наук
Научный сотрудник ИВИ РАН
Конечно, работа в архиве – это трудно и требует огромного терпения и сил, но это еще и всегда увлекательно. Почему увлекательно? Потому что впереди всегда есть ощущение неизвестности и интриги. Никогда не знаешь, куда может вывести следующая страница, следующий документ. Чье имя или название встретится, чья знакомая подпись или долгожданное свидетельство о прежде непонятном или неизвестном событии возникнут перед глазами. Даже самый сухой документ может работать на это увлечение, ведь он, как штрих, как кусочек мозаики, дополняет и обогащает картину, детализирует ее, позволяет лучше и глубже погрузиться в контекст эпохи – то, к чему, в конце концов, и стремится работающий в архиве исследователь.
Неизвестность и увлечение наполняют работу с архивами, превращая ее порой в почти детективное расследование, где исследователь, словно сыщик, собирает по крупицам и восстанавливает сюжеты прошлого с множеством вовлеченных людей, чьи мотивы и мысли ему предстоит попытаться понять. Вместо улик у него тексты, почерки и иногда практически случайные упоминания, вместо свидетелей – их визуальные или
словесные портреты, вместо обманов и интриг – недосказанность и обрывочность сведений, невозможность задать им прямые вопросы, вынуждающая собирать любые возможные упоминания, надеясь на продвижение сюжета. И поэтому мало с чем может сравниться ощущение торжества, когда ответ наконец найден, свидетельство обнаружено, текст расшифрован и понят. Это ощущение дает огромный заряд для дальнейшей работы.
Master of Arts in Philosophy
Södertörn University, Stockholm
Это обращение дало мне возможность идти вглубь истории моей семьи, иногда с помощью знаний, изучения имеющихся источников, иногда с помощью чистого везения. Вся история, что в школе казалась такой чужой, непонятной, и возможно даже ненужной ‒ внезапно стала моей.
Принятые законы, события в стране и мире влияли на моих предков, и уверена, в итоге, повлияли на то кем стала я. Через историю моей семьи я видела и развитие философии: в списках вышедших книг можно увидеть новые переводы Канта, статьи на религиозно-философскую тематику (со священниками в предках
чаще всего имеешь дело в епархиальными изданиями, где философия рассматривается через призму религии). Через историю семьи я узнала и о том, что моя семья была буквально недалека от философии: они жили в одном селе с родственниками Н.Ф.Федорова, где и он сам бывал, а дядя Николая Федоровича был восприемником у первенца одного из моих предков. Архивы и работа в архиве для меня — это не только увлекательное занятие, это еще и возможность узнать больше об истории, о возможностях человека, и, осмысляя эту информацию, узнать больше и о себе.
Анастасия Шестоперова
Бакалавриат, 2 курс
ИФиСПН, ЮФУ
Работа с архивами для меня оказалась очень интересной и познавательной. Теперь разобрать чей-то почерк не так трудно, а изучение истории города в ходе работы с архивами оказалось куда более интересным, чем обычное знакомство с фактами в интернете.
Бакалавриат, 3 курс
ГАУГН
Когда берешь в руки по-настоящему старую книгу, становится видно, насколько иначе к ней относились, что играла она в жизни не совсем ту же роль, что она играет сейчас. Это заметно и по оформлению, и по внутреннему состоянию.
Домашняя библиотека, особенно прошедшая через несколько поколений, и аккумулировавшая почти век личных вкусов, проектов и работ владельцев тем и важна, что в ней виден отпечаток каждого владельца.
Для меня именно это и было самым сильным впечатлением. Отпечаток личности. Не только в виде пометок на полях или подарочных подписей, но видимый и через подбор литературы. Можно было разглядеть важные события, знакомства, интересы.
Александр Теплов
Магистратура, 1 курс
ГАУГН
Работа в архиве подарила мне много новых ценных знаний и опыта. Для любого философа знание истории философии является ключевым и базовым, и невозможно вести научно-исследовательскую деятельность без использования данной базы. Тем и ценна для меня, как для студента, возможность первым изучить исторические данные лично и непосредственно, поспособствовать формированию историко-философской базы, которая станет доступна всем искушенным исследователям.
Конечно, непосредственное изучение архивных данных, рукописей работ или оригиналов газет определенного временного периода помогает более подробно углубиться в суть исследований автора, работы которого нужно отыскать и изучить, увидеть первые и неизданные в широкую публику варианты размышлений автора (что представляется не менее интересным материалом для изучения). А также архивная работа лучше помогает понять саму культуру той эпохи. Иной раз, подробно просматривая газету 20-го века, можно подметить различные детали: начиная от тем, вызывавших наибольший интерес среди читателей, стилистических оборотов и способов подачи материала, продолжая множеством интересных заметок других
авторов, и заканчивая мелкими деталями, как, например,
рекламные трюки, использовавшиеся «маркетологами» начала 20-го века. Помимо исторической ценности, хочется отметить влияние архивной работы на современные исследования. Этот вопрос очень важен для молодых поколений философов. Многие, как и я ранее, не совсем понимают, зачем заниматься поиском и систематизацией философских трудов. Какое отношение это имеет к тому, что мы изучаем сейчас? В процессе того, как я помогал с архивной работой, мне удалось для себя найти ответ на этот вопрос. Ранее неизученные философские труды на самом деле могут таить ответы на вопросы, касающиеся современных проблем философии, включать в себя множество важных для нашей науки размышлений, и это все не говоря уже про культурную ценность нашего философского наследия. Я хотел бы выразить искреннюю благодарность Татьяне Геннадьевне Щедриной и Ирине Олеговне Щедриной за возможность понять и изучить историю философии напрямую.
Бакалавриат, 1 курс
ИФиСПН, ЮФУ
Мне было крайне интересно изучать старые документы, углубляясь в повседневную жизнь обычных людей. Сложилось впечатление, что через выписки, справки, записки передается связь сквозь десятки лет. Несмотря на то, что работать мне пришлось в большей степени с официальными документами, я всё равно смогла прочувствовать характер каждого вовлеченного в работу сотрудника. Работая в архиве, я знакомилась с людьми, которых уже, конечно, нет, но память о них будет жить всегда. Этот опыт оказался для меня очень ценным.
Не могу не отметить, что мне попадались даже загадочные донесения, прекрасно отображающие особенности влияния политики 20-х годов XX века. Это, безусловно, углубило мои исторические знания.
Я очень рада, что мне выпала такая возможность познакомиться с историей и приобрести бесценный опыт!
Анастасия Селютина
Магистратура, 1 курс
ИФиСПН, ЮФУ
Я люблю историю. Один из любимых предметов в школе. Обучаясь на философском факультете, приходится постоянно погружаться в изучение исторического контекста, так как он крайне важен для понимания воззрений наших знаменитых предшественников.
Этой осенью мне довелось не просто прочитать информацию о прошлом своего университета, города, в котором учусь, и людях, что жили, преподавали и работали в конце XIX– первой четверти XX веков, но и прикоснуться к истории в буквальном смысле. Недолгое время я работала под руководством Ирины Олеговны Щедриной в Государственном архиве Ростовской области. Мы, словно археологи, изучали документы прошлых столетий: читали старые вырезки из газет, рукописные заметки и экзаменационные ведомости, личные письма с просьбами к ректору. Это незабываемый опыт.
Каждый документ, каждая записка как ценная жемчужина. И так изучая одно за другим собирается целое ожерелье истории города Ростова-на-Дону, Южного федерального университета, а также философов, преподававших во время революции, Гражданской войны. Вот берешь ты в руки вроде бы обычный
старый листок размером примерно 15 на 10 см., а на самом
деле это важный указ от ректора Варшавского университета о закрытии факультета. Или списки литературы и конференций, на которые приглашались профессора Университета. Или просьба от студентов продолжить чтение лекций профессором. Или указы о том, что студентам запрещено брать книги из библиотеки. Практически сразу за ним видим жалобу, что студенты начали красть книги, требовать увеличения вечернего времени работы библиотеки. Забавно читать подобное сейчас, когда можно учиться и без посещения библиотек. «В Интернете все есть», ‒ говорят люди. Сейчас же трудно с этим согласиться. В архивах хранятся многие документы, которые содержат бесценную информацию, их не найти более нигде. В этом и была вся прелесть нашей работы. Мы прикасались к бумагам, которые до нас видели лишь малое количество исследователей. Это завораживает. Еще одним впечатлением, как бы странно это ни было, стали подчерки людей из прошлого. Они многое говорили о тех, кто писали документы, и о времени, в которое их писали. Почерк каллиграфический, с завитками, или простой, неразборчивый, буквы разного размера, будто человек недавно научился писать. Где-то чернила, где-то простой карандаш. Бумага новая или использованная повторно (на оборотной стороне написан другой приказ, иногда даже прошлогодний), или бумагой выступает вырезанный из тетрадной обложки прямоугольник. Бланки Имперского университета, на которых «Имперский» зачеркнуто от руки и сверху написано «Донской». Шелест страниц, к которым иной раз страшно прикоснуться... Я узнала многое о прошлом университета, города и людей, трудящихся в сфере образования в непростое время перемен. Это было недолгое, но вдохновляющее путешествие в «тогда». Университет предстал не просто как образовательное учреждение, а как личная история каждого участника образовательного процесса, будь это ректор, профессор или служка библиотеки. И для меня это более важно и интересно, чем сухие исторические факты.
Исследователь
ГАУГН
За Марксом последовал Ницше, а за Ницше Гегель, после которого с философской литературой было на несколько лет покончено. Тогда, в подростковом возрасте, библиотека мной воспринималась как «прокат». По этому принципу до сих пор работают многие библиотеки и их так воспринимают постоянные читатели – если подходящей для души литературы нет дома – вот, пожалуйста, здесь можно ее на недельку взять.
В ранние студенческие годы, когда стало ясно, что жизнь моя связана с книгами весьма основательно, в моем кармане появились абонементы в «Ленинку» и «Историчку». В этот период представление о библиотеках еще раз поменялись в моей голове – любить я их не стал меньше, напротив, теперь отношение к ним было как к храмам. Сейчас немного объясню эту аналогию.
«Храм» в отличие от «проката» – место сакральное. В нем каждый элемент, каждая деталь наделена смыслом. Например, каталог. На первый взгляд – это собрание референсов, но перелистывая карточки, прочитывая фамилию за фамилией, восприятие каталога меняется. Перед тобой – тысячи работ, за каждой из которых стоит человек и его история жизни, за каждой из которых стоит ценность, в каждой из которых ‒уникальное знание, каждая из которых прошла рецензирование и приобрела научную значимость. Другая деталь, которая меня всегда очаровывала – лифт из книгохранилища. Уникальный библиотечный механизм из глубин здания поднимал в отделения выдачи фолианты, доступ к которым там, внизу, имели далеко не все. Есть в этом эпизоде что-то сказочное, толкинистское. Будто бы все знания, хранящиеся в библиотеке, предназначены только для избранных и выдаются по специальному запросу.
Наверное, самым мистическим и интересным местом была все же «Ленинка». Массивные двери, которые сложно было открывать даже мужчинам в хорошей форме, высоченные потолки, от которых чувствуешь себя маленьким и незначительным в этом храме. Но главное ‒ в этом месте было сконцентрировано огромное количество книг, имеющих историческое значение – они попадали сюда из частных архивов. В некоторых изданиях можно было обнаружить подпись автора или даже его послание. Такая случайная встреча – это всегда море эмоций от соприкосновения с подлинным прошлым. Таких находок за время моей библиотечной жизни было насчитанное множество. И каждый раз ‒ восторг.
Архивы еще более загадочны. Здесь ткань истории намного плотнее и разнообразнее – на листах часто не отштампованные буквы. Рукописные. И также часто неразборчивые. От этого появляется ощущение, будто попадаешь в книги Конан Дойля, изучая загогулины и обнаруживая таким образом засекреченный индивидуальными особенностями почерка текст.
Последняя моя дефиниции библиотек и архивов была связана непосредственно с моим научным интересом – коллективной памятью. Сложно себе вообразить, что библиотек не было, если бы человек в свое время не решил расширить свой аппарат памяти до использования внешних ресурсов. Поэтому архивы и библиотеки – это не только места, хранящие знания, но это еще и наш временной портал. Именно здесь мы как нигде ощущаем себя частью большой истории мысли. И неудивительно, что такая дефиниция не противоречит восприятию библиотеки как храма.
Память – это всегда о сакральном, необычном и удивительном. Индивидуальная память человека, например, это знание о том, чего больше нет. В библиотеках и архивах память застыла, «кристаллизовалась» точно также, как в стенах древних крепостей, фотографиях событий прошлого, предметах быта, хранящихся в этнографических музеях. Все это – единая система социальной памяти, которая служит не только инструментом для научной работы, но и, подобно Дереву Душ На’ви из «Аватара», священным местом связи с прошлым.
